— Дадите поиграться? — тоном избалованного ребенка пропищал я.

— Дам, если здорово приспичит. — Джуффин, в отличие от меня, был абсолютно серьезен. — А что касается твоего предыдущего вопроса… Видишь ли, Макс, когда речь заходит о поступках нашего легендарного короля, ничего нельзя сказать наверняка. Но я почти уверен, что Мёнин сам отдал эльфам свой меч. Почему бы и нет? Мёнин жил несколько тысяч лет назад. На его веку эльфы еще были тем самым «волшебным народом», о котором ты читал в своих книжках. Тогда никому и в голову не приходило, что их угораздит нарушить единственный наложенный на них запрет…

— Хорошо, что я не эльф! — невесело усмехнулся Мелифаро. — И все-таки не думаю, что сегодня вечером мне захочется выпить. Может быть, завтра…

— Скажите пожалуйста, какие у меня впечатлительные сотрудники!

— Мне пора, — спохватился я. — Уже почти темно. Если я не отведу своих подданных поужинать, они утратят веру в добро и тоже начнут потихоньку спиваться.

— Только спившихся кочевников нам не хватало! — рассмеялся Джуффин. — Иди уж. И не забудь вернуться. Если это произойдет до полуночи, я буду просто счастлив.

— Постараюсь, — пообещал я. — Объясню своему военачальнику, что примерные подданные должны слушаться своего монарха, хорошо кушать и рано идти баиньки. На большее у меня все равно не хватит интеллекта.

— А твои жены тоже должны участвовать в этом сомнительном мероприятии? — спросил Мелифаро. — Учти, у леди Кенлех другие планы на вечер!

— Мало ли какие у нее планы… — я скорчил злодейскую рожу, но потом решил сжалиться над влюбленными: — Ладно уж, постараюсь обойтись без девчонок. Но с этого дня ты будешь моим вечным должником, так и знай!

Впрочем, сестрички приняли решение совершенно самостоятельно. Я встретил их на пороге Мохнатого Дома. Три шикарные барышни, одетые по последней столичной моде, — кто бы мог подумать, что еще и года не прошло с тех пор, как три перепуганные девчонки впервые сменили стеганые жилеты и короткие штаны на элегантные лоохи! Правда, они по-прежнему предпочитали короткие стрижки и правильно делали, поскольку традиционные прически Пустых Земель шли им чрезвычайно.

— Грешные магистры, какие же вы красавицы! — искренне сказал я. — В жизни не видел ничего подобного!

— Спасибо, — смущенно прошептало это слаженное трио.

— Какое там «спасибо»! Я не комплименты делаю, а просто называю вещи своими именами, — улыбнулся я. — Решили прогуляться? И правильно. Вы же, наверное, ужасно устали быть царицами!

— Да нет, — робко ответила Хейлах. — Нам было приятно увидеться со старыми знакомыми. Столько новостей! Но теперь они ждут вас, и мы решили, что можем ненадолго уйти… Мы ведь можем?

Все трое вопросительно смотрели на меня, словно бы за мной водилась мерзкая привычка запрещать хорошим людям наслаждаться жизнью.

— Конечно. Вы можете делать все что угодно. Я вам об этом уже тысячу раз говорил.

Они заулыбались, попрощались и заспешили куда-то в оранжевый туман уличных фонарей. Мне оставалось только провожать эту троицу восхищенным взглядом. Девчонки быстро привыкали к неожиданно свалившейся на них свободе, обживали столицу Соединенного Королевства, обзаводились дружескими и даже сердечными связями, и это было прекрасно…

От размышлений меня отвлек Друппи: пес бесшумно возник откуда-то из сумерек коридора, с энтузиазмом мотая огромными лохматыми ушами. Встал на задние лапы и аккуратно умостил передние мне на плечи. До сих пор не знаю, как мне удается выжить в его страстных объятиях, к этому моменту живая груда белоснежного меха уже переросла меня на полголовы и, кажется, не собиралась останавливаться на этом выдающемся достижении. Я жалобно пискнул и попросил собаку прекратить издевательства. Друппи восторженно лизнул меня в нос и послушно вернулся в свое естественное четвероногое состояние. Все-таки он редкостная умница!

Я ухватил своего любимца за мохнатый загривок, и мы отправились в приемную.

Делегация кочевников уже собралась там в полном составе. Ребята терпеливо ждали меня. В приемной было так тихо, словно они не только не разговаривали, но и не дышали.

— Хороший вечер! — громко объявил я. — Идемте ужинать, ребята.

Жертвой нашего вторжения стал трактир «Сытый скелет» — просто потому, что он находится поблизости. Со слов сестричек я знал, что люди моего народа чувствуют себя совершенно счастливыми, когда им удается заполучить кусочек чего-нибудь сладенького, поэтому мне было легко определиться с заказом: «Тройной десерт для каждого из этих господ и десять дюжин пирожных для начала…»

Я здорово преувеличивал, когда расписывал Теххи ужасы предстоящего мероприятия. Все было очень мило: кочевники смирно восседали за большим столом, восторженно внимали моим путаным речам о предстоящих им великих завоеваниях и с энтузиазмом уписывали заказанные для них сласти. Все это вместе здорово напоминало какой-нибудь детский день рождения. Ребята получили море удовольствия, это было написано на их суровых лицах, слегка перемазанных кремом от пирожных.

Прочие посетители косились на нашу компанию не без некоторого любопытства, впрочем довольно доброжелательного. Правда, моя Мантия Смерти несколько мешала установлению спонтанных международных контактов, но так оно даже лучше…

После этой гастрономической оргии я возглавил нестройные ряды своих подданных и мы дружно вернулись в Мохнатый Дом. Меня распирало от отеческих чувств. Поэтому кроме пакета с королевскими инструкциями я вручил Бархе Бачою целую сотню корон и велел ему истратить эти деньги исключительно на приобретение сластей для моего героического народа. По моим подсчетам, денег должно было хватить на дюжину возов каких-нибудь пирожных; оставалось надеяться, что ребята найдут какой-нибудь способ доставить драгоценный груз в родные степи.

— Ты так и не сказал, как мы должны поступить с царем Есрой, Владыка, — напомнил Барха Бачой.

Он задницей почуял, что я собираюсь объявить об окончании аудиенции, и спешил расставить все точки над i.

— Ах да, плененный вами царь манухов! — спохватился я. — Непременно привезите его в Ехо, пусть поклянется мне в верности… А кстати, клятвам манухов можно верить?

— Некоторым можно, — ответил Барха Бачой. — Я позабочусь о том, чтобы пленника сопровождал Файриба. Его мудрости хватит, чтобы отличить подлинную клятву от пустого обещания.

— Вот и хорошо. А после этого мы можем его отпустить, почему бы и нет?! Что-то мне не хочется становиться еще и царем манухов…

— Разумеется, ты не можешь этого хотеть, Владыка! — в голосе моего военачальника звучал неподдельный ужас. — Владыка Фангахра не может унизиться до звания царя каких-то ничтожных мышеедов!

— Хорошо, что наши мнения по данному вопросу совпадают… А почему ты их так обозвал? Что, они едят мышей?

— Да, сейчас манухи едят мышей: они не брезгуют никакой пищей. Но наши старики еще помнят времена, когда мыши ели манухов, — презрительно усмехнулся Барха Бачой. — Эти трусливые комки навоза скармливали мышиному владыке своих новорожденных детей, дюжину младенцев в год, чтобы задобрить это смердящее порождение тьмы. Рассказывают, он совершал для них какие-то отвратительные чудеса… Тебе действительно интересно говорить об этой мерзости, Владыка?